О невозможном чувстве дома
Все чаще просыпаюсь и не могу понять в какой вселенной, в каком измерении я вообще нахожусь. Какая Москва, какое современное искусство - когда это все успело случиться?
Ведь еще вчера я шла с лекции июньским, каким-то невероятно свеже-зеленым вечером по Каменноостровскому, туда, к Лопухинскому саду, где сверкают россыпью самоцветов фонари на мосту. Или нет, я точно помню, что ехала в автобусе по песочно-желтой Мальте смотреть Караваджо в соборе святого Иоанна? Или бежала извилистыми улочками с пряным ароматом сами знаете чего на классы контемпорари в Амстердаме? А, может, пьяная и счастливая с бокалом лонг-айленда я танцевала в хипстерской Солянке на вечеринке Love boat? Или это была гламурная Опера - с пафосным фейс контролем и почти кэрри бредшоуским желанием встретить его - моего мистера Бига, поющего в караоке мне песни на французском.
Хотя какая разница!
А может, все же Питер, начало нулевых и я свозь метель бреду по мосту лейтенанта Шмидта (теперь Благовещенскому) на ночную работу, в ушах апокалиптические Muse и громадная сумка на плече.
Или я пока еще в Мурманске, хожу на пары в институт, схожу с ума по странному парню по имени Рома и пишу ему километры стихов о его глазах цвета таежного кедра?
А может я уже дома, на Дальнем Востоке, где рядом мама и папа, которым пока еще есть до меня дело. И вообще они есть.
Я - маленькая звездочка своей вселенной, и весь мир крутится вокруг меня. Я считаю, что все непременно будет так, как я пожелаю.
В последнее время я не могу разогнуться, плечи скрутило так, что в пору бежать в аптеку за фастум гелем. Я - разрушающаяся кариатида, держащая на себе весь пиздец этого года. Я абсолютно потеряна.
Я знаю, что буду do the best I can, такой уж я человек. Не женщина, а какая-то машина выживания.
Хотя иногда, где-то глубоко внутри, особенно при температуре 37,1 я все еще та самая девочка-эльф, как называла меня мама, которой очень нужно проснуться в своей любимой кровати под розовым пуховым одеялом, в обклеенной цветочными обоями комнате, где в окно видны синие сопки, чтобы рядом мурчала белоснежная кошка Грейси и чтобы папа был жив. Чтобы у меня была семья.
И было какое-то будущее.
Чтобы я могла говорить: я стану лингвистом, нет, хочу быть писателем, нет, буду поэтом, нет, я стану артисткой!
И все смеялись.
